Неточные совпадения
Она послушала его, притворяясь, что ищет, чтобы сделать ему
удовольствие, излазила кочкарник и вернулась к
прежнему месту и тотчас же опять почувствовала их.
Об
удовольствиях холостой жизни, которые в
прежние поездки за границу занимали Вронского, нельзя было и думать, так как одна попытка такого рода произвела неожиданное и несоответствующее позднему ужину с знакомыми уныние в Анне.
Пульхерия Александровна взглянула на Соню и слегка прищурилась. Несмотря на все свое замешательство перед настойчивым и вызывающим взглядом Роди, она никак не могла отказать себе в этом
удовольствии. Дунечка серьезно, пристально уставилась прямо в лицо бедной девушки и с недоумением ее рассматривала. Соня, услышав рекомендацию, подняла было глаза опять, но смутилась еще более
прежнего.
Аркадий первый вышел на крыльцо; он взобрался в ситниковскую коляску. Его почтительно подсаживал дворецкий, а он бы с
удовольствием его побил или расплакался. Базаров поместился в тарантасе. Добравшись до Хохловских выселков, Аркадий подождал, пока Федот, содержатель постоялого двора, запряг лошадей, и, подойдя к тарантасу, с
прежнею улыбкой сказал Базарову...
Оппер-баниос Ойе-Саброски захохотал, частью от
удовольствия, частью от глупости, опять увидя всех нас. Кичибе по-прежнему приседал, кряхтел и заливался истерическим смехом, передавая нам просьбу нагасакского губернатора не подъезжать на шлюпках к батареям. Он также, на вопрос наш, не имеет ли губернатор объявить нам чего-нибудь от своего начальства, сказал, что «из Едо… ответа… nicht erhalten, не получено».
Конечно, и то правда, что, подписывая на пьяной исповеди Марьи Алексевны «правда», Лопухов прибавил бы: «а так как, по вашему собственному признанию, Марья Алексевна, новые порядки лучше
прежних, то я и не запрещаю хлопотать о их заведении тем людям, которые находят себе в том
удовольствие; что же касается до глупости народа, которую вы считаете помехою заведению новых порядков, то, действительно, она помеха делу; но вы сами не будете спорить, Марья Алексевна, что люди довольно скоро умнеют, когда замечают, что им выгодно стало поумнеть, в чем прежде не замечалась ими надобность; вы согласитесь также, что прежде и не было им возможности научиться уму — разуму, а доставьте им эту возможность, то, пожалуй, ведь они и воспользуются ею».
И действительно, она порадовалась; он не отходил от нее ни на минуту, кроме тех часов, которые должен был проводить в гошпитале и Академии; так прожила она около месяца, и все время были они вместе, и сколько было рассказов, рассказов обо всем, что было с каждым во время разлуки, и еще больше было воспоминаний о
прежней жизни вместе, и сколько было
удовольствий: они гуляли вместе, он нанял коляску, и они каждый день целый вечер ездили по окрестностям Петербурга и восхищались ими; человеку так мила природа, что даже этою жалкою, презренною, хоть и стоившею миллионы и десятки миллионов, природою петербургских окрестностей радуются люди; они читали, они играли в дурачки, они играли в лото, она даже стала учиться играть в шахматы, как будто имела время выучиться.
Но если он держал себя не хуже
прежнего, то глаза, которые смотрели на него, были расположены замечать многое, чего и не могли бы видеть никакие другие глава, — да, никакие другие не могли бы заметить: сам Лопухов, которого Марья Алексевна признала рожденным идти по откупной части, удивлялся непринужденности, которая ни на один миг не изменила Кирсанову, и получал как теоретик большое
удовольствие от наблюдений, против воли заинтересовавших его психологическою замечательностью этого явления с научной точки зрения.
Один из последних опытов «гостиной» в
прежнем смысле слова не удался и потух вместе с хозяйкой. Дельфина Гэ истощала все свои таланты, блестящий ум на то, чтоб как-нибудь сохранить приличный мир между гостями, подозревавшими, ненавидевшими друг друга. Может ли быть какое-нибудь
удовольствие в этом натянутом, тревожном состоянии перемирия, в котором хозяин, оставшись один, усталый, бросается на софу и благодарит небо за то, что вечер сошел с рук без неприятностей.
Дом его наполнится веселым шумом, и он, как и в
прежние годы, на практике докажет соседям, что и от восьмидесяти душ, при громадной семье, можно и тебе и другим
удовольствие доставить.
— Так вот, господа, — начал Белоярцев, — вы сами видите на опыте несомненные выгоды ассоциации. Ясное дело, что, издержав в месяц только по двадцати пяти рублей, каждый из нас может сделать невозможные для него в
прежнее время сбережения и ассоциация может дозволить себе на будущее время несравненно большие удобства в жизни и даже
удовольствия.
Я стараюсь снова возвратиться к тем отрадным счастливым мечтам, которые прервало сознание действительности; но, к удивлению моему, как скоро вхожу в колею
прежних мечтаний, я вижу, что продолжение их невозможно и, что всего удивительнее, не доставляет уже мне никакого
удовольствия.
В
прежнее время она никак бы не допустила этого сделать; кроме того, Вихров с большим неудовольствием видел, что в ухабах, когда сани очень опускались вниз, Клеопатра Петровна тоже наклонялась и опиралась на маленького доктора, который, в свою очередь, тоже с большим
удовольствием подхватывал ее.
Покуда мы таким образом беседовали, все остальные молчали. Нонночка с
удовольствием слушала, как ее Поль разговаривает с дяденькой о чем-то серьезном, и только однажды бросила хлебным шариком в беленького Головлева. Филофей Павлыч, как глиняный кот, наклонял голову то по направлению ко мне, то в сторону Добрецова. Машенька по-прежнему не отрывала глаз от тарелки.
— Говорите… если вам это доставляет
удовольствие, — с
прежним бессердечием заметила Луша, пожимая плечами. — Только я думаю, что между нами всякие разговоры — совершенно лишняя роскошь. Надеюсь, что мы и без слов понимаем друг друга.
Кроме того, по всему этому склону росли в наклоненном положении огромные кедры, в тени которых стояла не то часовня, не то хижина, где, по словам старожилов, спасался будто бы некогда какой-то старец, но другие объясняли проще, говоря, что
прежний владелец — большой между прочим шутник и забавник — нарочно старался придать этой хижине дикий вид и посадил деревянную куклу, изображающую пустынножителя, которая, когда кто входил в хижину, имела свойство вставать и кланяться, чем пугала некоторых дам до обморока, доставляя тем хозяину неимоверное
удовольствие.
Из прочих канцелярий чиновники также слышали что-то вроде того, и двое писцов губернского правления, гонимые
прежним вице-губернатором, пришли в такой восторг, что тут же, в трактире, к
удовольствию публики, принялись бороться — сначала шутя, но, разгорячившись, разорвали друг у друга манишки, а потом разодрались в кровь и были взяты в полицию.
— Послушайте, Калинович, — продолжала она, протягивая ему прекрасную свою ручку, — мне казалось, что я когда-то нравилась вам; наконец, в последнее время вы были так любезны, вы говорили, что только встречи со мной доставляют вам
удовольствие и воскрешают ваши
прежние радости… Послушайте, я всю жизнь буду вам благодарна, всю жизнь буду любить вас; только спасите отца моего, спасите его, Калинович!
Джемма не скучала и даже, по-видимому, ощущала
удовольствие; но
прежней Джеммы Санин в ней не узнавал: не то чтобы тень на нее набежала — никогда ее красота не была лучезарней, — но душа ее ушла в себя, внутрь.
Все обитатели кондитерской, с которыми ему пришлось познакомиться в тот день, находились налицо, не исключая пуделя Тарталью и кота; все казались несказанно счастливыми; пудель даже чихал от
удовольствия; один кот по-прежнему все жеманился и жмурился.
Gnadige Frau тоже была весьма рада и счастлива тем, что к ней возвратился муж, а потом, радуясь также и приезду Марфиных, она, с сияющим от
удовольствия лицом, говорила всей прислуге: «Наконец Кузьмищево начинает походить на
прежнее Кузьмищево!».
Ченцовы, впрочем, не возобновили никаких своих
прежних знакомств и стали развлекаться общественными
удовольствиями: они разъезжали по Москве в своих дорогих экипажах и на доморощенных рысаках; гуляли среди самого высшего света по Тверскому бульвару; ездили на Кузнецкий мост, где накупали всевозможных модных безделушек, и, между прочим, Ченцов приобрел у Готье все сочинения Поль-де-Кока для развлечения себя и своей супруги.
— Нет-с, вы ошибаетесь… Если это доставит вам
удовольствие, то я готов сейчас же… — проговорил он, держа по-прежнему глаза потупленными вниз.
— Как за что? за
прежние тайные
удовольствия в тиши ночей во святой Москве, в греховном Петербурге; за беседы, за планы, за списки, за все, за все забавы, которых след я сохранил и в кармане и в памяти, и могу вам всю вашу карьеру испортить.
Россия по-прежнему страдает своей хронической болезнью — избытком мерзавцев, и мы, разночинцы, с
удовольствием пополняем собой их толпы.
Все платят, и притом с
удовольствием, и притом против
прежнего втрое.
Проведя прошлогоднюю весну в тюремном заключении, в тесной больничной комнате, казалось бы, я должен был с особенным чувством наслаждения встретить весну в деревне; но у меня постоянно ныло сердце, и хотя я не понимал хорошенько, отчего это происходило, но тем не менее все мои
удовольствия, которым, по-видимому, я по-прежнему предавался, были отравлены грустным чувством.
Гость оказался еще любезнее
прежнего и с своей стороны показал не одно доказательство прямодушия и счастливого характера своего, сильно входил в
удовольствие господина Голядкина, казалось, радовался только одною его радостью и смотрел на него, как на истинного и единственного своего благодетеля.
‹…› Брата Васю я уже в Новоселках не застал, так как еще зимою отец отвез его кратчайшим путем в Верро в институт Крюммера, у которого я сам воспитывался. В доме с семинаристом-учителем находился один меньшой семилетний брат Петруша, а я по-прежнему поместился в соседней с отцовским кабинетом комнате во флигеле, и те же сельские
удовольствия, то есть рыжая верховая Ведьма, грубый Трезор и двуствольное ружье были по-прежнему к моим услугам.
Прежняя московская жизнь потекла своим обыкновенным порядком. Каждую неделю, в известные дни, собиралось все наше общество у Кокошкина, у Шаховского и у меня; но видались мы ежедневно, даже не один раз. Загоскин и Щепкин завидовали нашему пребыванию в Бедрине, о котором мы все отзывались с
удовольствием, а Писарев с восторгом.
Этот рассказ вызвал взрыв общего хохота: подрядчик, лежа по-прежнему на брюхе, уткнул свое лицо в траву и только дрыгал ногами, лесообъездчики надрывались от смеха и хватались за бока, сам Филька хохотал больше всех и от
удовольствия катался по траве, даже «сестры», и те потихоньку хихикали в своем углу, как две совы; из всей этой компании один Коскентин оставался по-прежнему в угрюмом настроении.
Я видел, как изменилось к лучшему его положение — как у него в доме водворилось спокойствие и мало-помалу заводился достаток; как вместо
прежних хмурых выражений на лицах людей, встречавших Селивана, теперь все смотрели на него с
удовольствием.
Некоторые из этих волокит влюбились не на шутку и требовали ее руки: но ей хотелось попробовать лестную роль непреклонной… и к тому же они все были прескушные: им отказали… один с отчаяния долго был болен, другие скоро утешились… между тем время шло: она сделалась опытной и бойкой девою: смотрела на всех в лорнет, обращалась очень смело, не краснела от двусмысленной речи или взора — и вокруг нее стали увиваться розовые юноши, пробующие свои силы в словесной перестрелке и посвящавшие ей первые свои опыты страстного красноречия, — увы, на этих было еще меньше надежды, чем на всех
прежних; она с досадою и вместе тайным
удовольствием убивала их надежды, останавливала едкой насмешкой разливы красноречия — и вскоре они уверились, что она непобедимая и чудная женщина; вздыхающий рой разлетелся в разные стороны… и наконец для Лизаветы Николавны наступил период самый мучительный и опасный сердцу отцветающей женщины…
Но это был уже не
прежний директор, добродушный и снисходительный; он с первого разу дал почувствовать всю необъятную разницу между им и его гаерами, назначенными для
удовольствия.
Образ жизни его изменился; ученые филологические труды прекратились; другие люди стали посещать его; другие мысли и заботы наполняли его ум и душу, и живое воспоминание только что разыгранной исполинской драмы, в которой сам он был важным действующим лицом и двигателем народного духа святой Руси, — подавило его
прежние интересы; но он встретил меня и брата с
прежним радушием и с видимым
удовольствием; Дарья Алексевна — также.
От
прежних привычек у Петра Ильича остались только карты; играл он два раза в неделю в винт, по маленькой, и играл с видимым
удовольствием, серьезно, деловито и, когда партнер ошибался, подвергал его громовому разносу.
Захарыч предвкушал
удовольствие «треснуть» на берегу, но
удовольствие это несколько омрачалось боязнью напиться, как он выражался «вовсю», то есть до полного бесчувствия (как он напивался, бывало, в
прежнее время), так как командир «Коршуна» терпеть не мог, когда матросы возвращались с берега в виде мертвых тел, которые надо было поднимать на веревке со шлюпки.
— Баронесса! Барышня! Анастасия Германовна! Меня возьмите! И меня тоже! И я! И я с вами! — кричали на разные голоса девушки, обратившиеся мгновенно в
прежних маленьких девочек-стрижек от одной возможности получить всеми любимое
удовольствие.
Недокрещенцу, слуге Антона, очень понравилось у него. «Свой своему поневоле брат», — говорили на половине боярской, и паробку не позволяли ни под каким предлогом являться на эту половину. Самого Андрюшу, полюбившего басурмана, принимал Образец не так ласково, как бывало, и требовал, чтобы он, приходя к нему, делал умовение. Одна Анастасия любила по-прежнему своего крестника и еще более
прежнего находила
удовольствие с ним беседовать. О ком же — отгадаете ль? — О басурмане.
Переехав Вислу и проезжая по Праге, он с нескрываемым
удовольствием глядел по сторонам, замечая сглаживающие следы
прежнего бедствия и множество новых зданий, воздвигнутых на месте пожарища.
Ермак Тимофеевич радовался царившему среди людей веселью. Он видел, что они стали втягиваться в походную жизнь, рады были тряхнуть стариной и пожить в этом напряженном состоянии, которое порождается постоянной опасностью и вырабатывает в ратных людях быструю сметку и отвагу. Он с
удовольствием наблюдал, как просыпались в них его
прежние волжские товарищи.
Этой неожиданной, внезапной смертью были разрушены все ее последние надежды, которыми она жила, отказавшись от всех своих
прежних знакомств, вдали от всех столичных
удовольствий.
О
прежнем великолепии дома свидетельствовали еще множество статуй Нептунов [Нептун — бог морей в Древнем Риме.], Диан [Диана — богиня луны и охоты в Древнем Риме (то же, что Артемида в Греции).], Флор [Флора — богиня юности, цветов и
удовольствия у римлян.] и прочих сочленов Олимпа с разбитыми головами или обломанными руками; остатки на фронтоне искусной лепной работы и два бесхвостых сфинкса, еще, впрочем, в добром здоровье, охранявших вход в это жилище.
Она уцелела от французского погрома, была по-прежнему богата, полна жизненных удобств и житейских
удовольствий.